Другое дело, что предназначение, видимо, есть не у всех… А вот предназначенный может и не догадываться до поры, что родился на свет не просто так. Может даже строить какие-то планы и пребывать в уверенности, что выполнит их. Но в нужный момент судьба легким пинком направит своего избранника в нужную сторону, втолкнет пусть даже в последний вагон нужного поезда. Примеров – тьма. Реально ли представить алчевское здравоохранение без хирурга Коротецкого? Дружный многотысячный хор пациентов, которым он вернул здоровье, единодушно закричит «нет!» Их поддержат и коллеги Василия Петровича.
А между тем ныне уважаемый не то, что не грезил медициной – мысль о такой работе вообще не приходила в голову крестьянскому мальчику, в большой семье – младшенькому. Тринадцатому. Как многие его ровесники, он собирался стать военным и уже прошел медкомиссию в Харьковском летном училище. Тут-то судьба и спохватилась: избранник уходит! - и срочно принялась за дело. На побывку приехал старший брат Василия, служивший в армии и хлебнувший уже солдатчины, побеседовал с младшим по душам и убедил выбрать мирную профессию.
- А когда вы поняли, что медицина – это действительно ваше? – спрашиваю Василия Петровича.
- На третьем курсе. Первые курсы в институте самые сложные, испытание студентов на прочность. И предметы трудные, и надо пройти через анатомку и другое, страшное для обычного человека… У нас после первой сессии 60 человек ушли – не выдержали. А вот на третьем курсе пошли клинические дисциплины, мы начали курировать больных под руководством наших учителей, записываться в кружки по специальности… Тут и понял, что это мое.
- А первую операцию помните?
- Помню, это после третьего курса было. Во время ночного дежурства, в 4 часа утра привезли больного с острым аппендицитом. Мне тогда выпала честь дежурить под руководством доцента Столярука Александра Ивановича. Подготовили операционное поле, надели стерильные халаты – и тут он говорит: «Иди, становись на мое место».
- Страшно стало?
- Очень. И руки дрожали. Но под действием авторитета преподавателя… Александр Иванович взял меня за руку, показал: «Вот здесь начинай». Хотя теоретически я все знал хорошо – тут растерялся… А потому на фельдшерской практике, здесь, в Алчевске, в медсанчасти, я по разрешению главного врача подрабатывал фельдшером на здравпункте ТЛЦ-2. Разные случаи заболеваний, травматизма, чувство ответственности – ведь за спиной никого не было. Сам должен был сориентироваться, поставить диагноз, решить, какого врача вызывать на консультацию. Это была практика с ответственностью. А после четвертого курса я работал с заведующей хирургическим отделением, прекрасным человеком, красивой женщиной, военным хирургом Галиной Кирилловной Круподерей. Она учила нас так, как и надо учить молодых хирургов. Привезли как-то женщину с хроническим аппендицитом. Мы вместе подготовились к операции, а потом она села в уголок и спокойно говорит нам, двум студентам: «Оперируйте, а я – здесь. Я буду смотреть. Если что – позовете». А после окончания института я попал в когорту опытнейших хирургов: отделением заведовал уже Валентин Борисович Муковозов, с ним работали Валентина Афанасьевна Андросова (она и сейчас работает, дай ей Бог здоровья), Александр Дмитриевич Бобков… Я был самым молодым, самым зеленым, но почему-то мне сразу начали доверять. Работали по принципу Галины Кирилловны: мы здесь, мы рядом. Часто хотелось позвать на помощь, но и человеческая, и хирургическая гордость не давали: сам, должен сам… И делал все сам. Мы работали на доверии – а в хирургии на доверии просто нельзя не работать. Это обязательное человеческое правило.
- Василий Петрович, а почему вы выбрали именно хирургию? В медицине легких специальностей нет, но эта тяжела особенно – и физически, и морально.
- На шестом курсе мы сдавали психиатрию, экзамен принимал профессор Первомайский. У него была теория: все человеческие организмы он раскладывал на 72 характера. Начиная с холериков, сангвиников и флегматиков, дальше и дальше – подвиды, подтипы… Я отвечал по билету, он молча слушал, глядя на меня поверх очков, а потом спрашивает: «Кем вы хотите стать?». Хирургом, отвечаю. Он взял мою зачетку и молча поставил «отлично». Глядя на нас, он уже определял тип человека, который соответствует той или иной профессии… Специальность хирурга многих привлекает, в первую очередь потому, что сразу виден эффект: через неделю после операции пациент считается здоровым. Но, отработав полгода, год, многие уходят, что-то не получается… Не знаю, почему у меня получилось – видимо, действительно характер подходящий. Я воспитывался в крестьянской семье, привык работать… хорошо работать. И был приучен к дисциплине.
- И все-таки, что же это такое – характер хирурга? Без чего нельзя обойтись?
- Одним словом не скажешь… Хирург должен иметь силу воли обязательно, целеустремленность; должен быть честным с больными и коллегами. Твердость духа, умение сориентироваться, быстро принять единственно правильное решение… Права на ошибку хирург не имеет. Он «вооружен и очень опасен». Поэтому честь хирурга не только в том, чтобы удачно прооперировать, но и в том, чтобы иногда найти в себе силы отказаться от ненужной операции… И еще хирург должен быть добрым человеком.
- Надо жалеть больного или это мешает?
- Люди все разные. Одного надо пожалеть, с другим поговорить на отвлеченные темы, на третьего даже прикрикнуть, потому что его это успокоит… Одинаково относиться нельзя.
- Василий Петрович, а это правда, что у хирурга должны быть какие-то особенные руки?
- Да нет… Руки как руки. Нужно умение работать технически, чувствовать иногда даже кончиками пальцев, но это нарабатывается с годами, постепенно. А так – обычные человеческие руки.
А этим обычным человеческим рукам, между прочим, обязаны жизнью и здоровьем тысячи людей. И не только в Украине. Три года Коротецкий работал в Тунисе, предварительно отучившись в спецординатуре и «глубоко погрузившись» в французский язык. Там вспоминал студенческие подработки, потому что снова приходилось заниматься буквально всем. В том числе и менять профессиональные подходы местных коллег. У них, к примеру, не было принято оперировать по ночам. Даже если привезли больного с острым случаем, его на капельницах дотягивали до утра, а уж потом, с официальным началом рабочего дня, брали в операционную. Под влиянием русских тунисцы стали работать иначе. Ведь есть, говорит Василий Петрович, в хирургии понятие – золотой час. Час, в течение которого нужно принять немедленные меры, иначе может быть непоправимо поздно…
Вот тут и подумалось: собственно говоря, вся его жизнь и есть этот золотой час, когда все – сейчас, все – неотложно, без права на ошибку…
Как известно, далеко не все достойные наград люди получают их. Тем приятнее, что указом Президента Василию Петровичу Коротецкому присвоено звание заслуженного врача Украины. И весть эта пришла аккурат в день его рождения